На протяжении 21 года Норберт Диккель, герой финала Кубка Германии 1989 года, является диктором стадиона «Боруссии». Путь от раздевалки в подтрибунном помещении к крыше стадиона – никто не знает Вестфаленштадион лучше, чем он.
Норберт, Вольфганг Оверат однажды сказал «дортмундский стадион имеет только один недостаток: он стоит не в Кёльне». Вы можете понять зависть конкурента?
(смеется) У кельнцев ведь так же есть очень красивый стадион. Но ясно одно: 80000 болельщиков на одном домашнем матче – этому можно завидовать более чем. Массы фанатов на стадионе являются тем, что делает Вестфаленштадион «футбольным храмом».
В ваше активное время стадион был еще относительно далек от 80000 зрителей.
Ах, это. Хотя вместимость стадиона была увеличена только в 90-ые годы, но мы и прежде уже играли перед 54000 зрителей. Но «самого красивого стадиона в мире», каким был выбран стадион изданием «The Times» в 2009 году, еще тогда не было. Углы между 4 трибунами были еще открытыми, кроме того, газон был катастрофическим. Газон действительно был плохим. На стадион поступало мало солнечного света, поэтому трава росла плохо. И, конечно, это не шло на пользу техничным игрокам клуба (смеется).
В силу травм вы выступали за «Боруссию» только 4 года. Какая игра особенно осталась в ваших воспоминаниях?
В сентябре 1998 года мы играли против «Ганновера». Накануне наш тренер Хорст Кёппель мне сказал, что я должен покинуть клуб. Когда я на 56 минуте вышел в матче на замену, то сразу же получаю первый шанс. Но я послал мяч настолько выше ворот, что чуть не разбил часы на стадионе. Но потом я реализовал все 3 последующих голевых момента. В течение 7 минут – это и по сей день 2-й самый быстрый хет-трик в Бундеслиге.
Как изменился стадион с момента окончания вашей карьеры?
Было четыре стадии реконструкции, в которых стадион постоянно расширялся. Сперва были возведены верхние ярусы. Потом были построены VIP-ложи и закрыты углы между трибунами. Но даже если было кое-что сделано с внешней стороны, внутри стадион все еще тот же, что был и раньше. Раздевалки выглядят такими же родными, как и в мое время. В течение недели там все выглядит так, как это есть еще во многих командах низших лиг. Так, у каждого игрока есть свой шкаф, так это было и раньше. Мы не нуждаемся в лишней роскоши.
Между тем вы уже более 20 лет являетесь диктором стадиона. Это означает, что вы даже знаете и крышу стадиона.
Да. В 1996 году была пристроена подтрибуна. Мы хотели сделать кое-что особенное и натянули между северовосточной и южнозападной мачтами прожекторов длинный канат. Я уселся в корзину, которая была прикреплена к мотоциклу. И мотоцикл ехал тогда над канатом на головокружительной высоте. Оттуда я оглашал состав команды, несмотря на свою боязнь высоты. Но чтобы ветер не сдул листок, я прикрепил его к ноге.
Вы сами можете вообще быть на Южной трибуне при вашей боязни высоты?
Все-таки она примерно в 40 метров высоты и такая же крутая, как лыжный трамплин. Когда в 2011 году были установлены новые видеотабло на стадионе, я целыми днями бегал наверх на трибуны, чтобы видеть, под каким углом зрения они располагаются. Там действительно очень высоко, я вынужден был брать себя в руки, чтобы не было приступов головокружения.
Это означает, что новые видеотабло являются вашими детищами?
В 2011 году нам были нужны новые видеоэкраны. Я посетил стадионы в половине Европы, чтобы посмотреть на различные видеотабло. Сейчас у нас есть лучшие видеоэкраны, которые можно получить. Каждое из них размером в 40 кв.метров, по одному в каждом углу стадиона. У них есть такое же качество изображения, как и у HD-телевизоров.
Особенностью Вестфаленштадиона является «Желтая стена», самая большая стоячая трибуна Европы, которая каждые вторые выходные воспевает вас как «Героя Берлина».
Стоять перед 25000 человек, которые поют твое имя – у меня все еще почти всегда бывает даже некий страх. Потому что я постоянно держу в своем сознании, что это является совершенно особенной привилегией. Но тут никогда не забывается то, что ты когда-то сделал для клуба. Это так же показывает характер Рура. С 2008 года у «Боруссии» есть собственный клубный музей Boruseeum.
Вы там увековечены?
Конечно, победа в Кубке Германии 1989 года там описана и представлена. Я забил тогда в финале 2 гола, соответственно в связи с этим меня неизбежно можно было увидеть в Borusseum. Но лежат ли в музее какие-либо экспонаты, относящиеся ко мне, это я должен перепроверить. Главный соперник клуб Шальке имеет капеллу на стадионе.
Было бы это возможно так же и на стадионе «Боруссии»?
Их клуб так же в некоторой степени является религией. Я ведь нахожу это прекрасным, что шалькцы имеют на стадионе маленькую церковь. Это только лишь показывает, насколько помешаны люди на футболе здесь в Руре. Но в конечном счете я должен сказать: лучше стадион в качестве капеллы, чем капелла на стадионе.
